Вечером в женской палате онкоотделения зазвонил телефон. 

Марина медленно открыла глаза. Опираясь на руки, села на кровать. Двигаться тяжело — совсем нет сил. Взяв телефон и надев тапочки, направилась к выходу из палаты, чтобы не беспокоить соседок. 

У двери Марина бросила быстрый взгляд на маленькое зеркало над раковиной. Ей уже сложно узнать себя: она сильно похудела, сейчас весит 40 килограммов, и после химии не осталось густых темных волос. 

— Привет, мам! — слышно на другом конце провода.

— Доченька, привет! 

Марина, облокотившись на подоконник в больничном коридоре, смотрит на заснеженные серые дома за стеклом, слушает, как 11-летняя дочка Лилия рассказывает про свое платье для утренника в школе, и думает, отпустят ли ее врачи встретить Новый год дома. 

Там ее ждет и младшая дочка Василиса — ей всего два месяца, и она еще не успела побыть с мамой. По вечерам маленькая девочка засыпает одна в кроватке и не знает, что где-то за десятки километров так же засыпает ее мама в больничной палате, каждый раз перед сном думая о своих дочках. 

«На девятом месяце беременности мне стало плохо: кружилась голова, снижалось давление, во рту появились язвы. Врачи списывали все симптомы на беременность, — рассказывает Марина. — В сентябре родилась Василиса. Но мне становилось хуже. После выписки из роддома мне назначили повторный прием у доктора. Но на него я так и не смогла приехать: не с кем было оставить новорожденную малышку». 

Дома с дочкой Марина успела провести всего несколько дней: не было сил даже ходить. Высокая температура, давление 60/40 — с такими критичными показателями Марину срочно положили в реанимацию. 

Этот месяц Марина должна была провести с дочками дома. Но вместо этого — уколы, обследования, пункция, питание через катетер в вену и химиотерапия. Потом на несколько дней отпустили домой.

«Я была счастлива увидеть девочек. Но постоянно лежала в кровати, было так плохо, что делать я ничего не могла. Думала, не выживу, от меня остались кости да кожа».

— Да, доченька, платье замечательное, обязательно повеселитесь, — говорить трудно, но Марина старается улыбаться. Дочка не знает про ее диагноз. 

Марина с мужем решили сказать ей, что у мамы проблемы с кровью. «Лиля пришла со школы, а меня как раз подстригли перед первым курсом химии. Она очень хотела на меня посмотреть лысую. Я сняла шапку, а дочка расстроилась. Говорит: “Мам, ты уже не такая, как раньше”». 

У ее мамы острый лейкоз.

Пока обеими дочками занимается муж Марины. Готовит, гладит, стирает, купает, укладывает спать, пока мама в больнице. Присылает жене фотографии девочек. 

Сейчас Марина проходит второй курс химиотерапии. Ей нужны два дорогостоящих препарата "Венетоклакс" и "Вайдаза". Общая стоимость препаратов 672 000 рублей. Состояние критичное: «Врачи говорят, что без лечения я умру». 

Пока Марина может только разговаривать с дочкой по телефону, смотря на заснеженные дома за окном. В них тоже живут чьи-то мамы, папы и дети. В светящихся желтых окошках видно, как воронежцы накрывают ужин на стол, занимаются вечерними домашними делами, готовятся к праздникам. Все они незнакомы друг с другом и незнакомы с Мариной. Но, объединившись, они могут помочь ей вернуться домой к дочкам. 

Она медленно идет обратно в палату и прощается с дочкой:

— Я очень постараюсь приехать.